Горький путь к «седьмой ступени рая»

Встреча в мечети, беседы в маршрутке…

Меня в этой истории интересовал главным образом психологический момент. Хотелось понять, как человек, порой незаметно для себя, может оказаться по ту сторону добра и зла, поддаться влиянию людей, которые потом самому же покажутся опасными и себе на уме.

 Часть нашего разговора в одном из служебных помещений колонии, где Аслан рассказывал о своей биографии и о последних событиях, которые привели его на скамью подсудимых, я изложу в сжатом виде: мой собеседник не собирался «играть в молчанку» и был многословен.

Дома, в Дербенте, у него остались родители, жена и трое детей. Аслан не скрывает своих религиозных убеждений: он мусульманин, всегда регулярно совершал полагающиеся обряды. По профессии повар, но имеет более тонкое образование: учился в египетском Аль-Азхаре — старейшем мусульманском духовном университете, хотя и не окончил его. Свободно владеет арабским языком.

Всё началось с того, что Аслан уехал на заработки в один из российских городов и там познакомился со своим земляком. Сейчас он понимает, что «земляк» имел радикальные взгляды, а тогда об этом не задумывался. (В скобках замечу, что ехать за образованием в Египет ранее ему тоже посоветовал друг).

- Я тогда понимал только одно, — вспоминает Аслан. – Надо пять раз в день совершать молитвы, и всё. Как научили родители. А когда познакомился с земляком, он стал открывать многие вещи, о которых я раньше не знал.

- А до этого вы не знали этого земляка? Познакомились с ним в том городе?

- Да. Я познакомился с ним в мечети – в пятницу мы обязательно ходим в мечеть. Встретил там его и еще нескольких земляков. Поинтересовался у них по поводу работы. Один из них, Ибрагим, предложил работу на мебельной фабрике. Я согласился. Работал с ним около двух месяцев. И там он начал… То ли специально, то ли нет, не знаю… От него это звучало как забота обо мне… Он жил недалеко от меня, на работу и обратно ездили в одной маршрутке. Он начал интересоваться моими взглядами на религию и так далее. Спрашивал: «А знаешь ли ты такую-то цитату из Корана?» Объяснял, как они толкуются по отношению к такой-то ситуации. Приводил и слова ученых из книг, которые, как у него выходило, объясняли, где и когда нужно убивать неверных.

- Но такие разговоры, наверное, уже не в маршрутке происходили? Они требуют времени.

- Почему, в маршрутке тоже. Вместе сидим – едем… Во время обеда тоже. Полчаса – час.

- То есть он наизусть эти цитаты знал?

- Нет, своими словами… Он меня наводил на это. Я, уже будучи дома, садился за компьютер и смотрел, есть ли они на самом деле. И на арабском читал, и на русском. И видел, что есть разные течения в исламе, которые ученые могут толковать по-разному. Есть сайты, видеоролики – и там тоже разные толкования. В этих видеороликах показывалось, как самолеты бомбят женщин, детей, стариков. И российские СМИ показывали, как, например, Америка не туда нанесла авиаудар… Все эти вещи использовались в одну сторону: чтобы доказать, что идет притеснение мусульман, и долг каждого – вставать на защиту веры. В Судный день Всевышний спросит: «Что ты сделал, чтобы защитить мусульманскую общину?» Это всё наталкивает на то, чтобы что-то сделал. И еще тебе говорят, что после смерти тебя ожидает великая награда. По нашей вере, есть семь ступеней рая. И ты, если заслужишь, будешь на самой высшей ступени, вместе с праведниками… Естественно, я молюсь, чтобы после смерти мне не было худо, а тут – прямой путь указан.

- Вы почувствовали, что у него есть какая-то цель, у земляка?

- Нет, потому что он потом сам туда уехал. До этого убедил меня, что нужно либо на Кавказ ехать, либо в Сирию – совершать джихад.

- А он куда?..

- В Сирию. Когда люди вам говорят «Надо ехать!», а сами не едут, это отталкивает, конечно. А тут — пример… Когда он со мной общался, я видел в его глазах только заботу обо мне. Как старший брат, который чувствует ответственность за судьбу младшего.

Задержка в Турции закончилась депортацией

- Он в самом деле был старше?

- Мне тогда было 19, ему примерно 24. В общем, от него я тогда приобрел то, о чем вам рассказываю. В итоге я почувствовал, что мне обязательно нужно ехать. И не я один – очень многие. По моим источникам информации, не только мои земляки, но и из города, в котором я работал, очень многие начали уезжать – именно в Сирию. И не только в России, в Европе тоже. Люди просто толпами принимали ислам и уезжали туда. Естественно, думаешь: значит, и мне нужно ехать, там истинная вера.

- Что дальше было?

 - В том городе я встречался с людьми с такими же наклонностями и, общаясь с ними, укреплялся в своей идеологии.

- Вы встречались с ними случайно, или всё же была какая-то цель?

- Общие интересы у нас появились, когда в мечеть начал ходить. Этих людей там было пять-шесть. Мои земляки – мне с ними было легче общаться. По вечерам в гости к кому-то или, там, в баню… Вместе и время проводили, и отдыхали, и молились. В конце концов двое из них уехали: тот, о котором я говорил, и еще один из наших. А понаслышке я знал, что еще двое-трое русских уехали, несколько чеченцев, с Кавказа многие ребята уехали. Я так слышал, что люди толпами уезжают – принимают Ислам и уезжают. Я даже когда потом находился в Турции и ждал своей очереди, на тот момент со всего мира около пяти тысяч человек было таких, как я.

- То есть тех, кто готовился выехать в Исламское государство (запрещенное в России и ряде других стран. – А. Г.)?

- Да, я так слышал… В общем, в этом городе многие начали уезжать. После этого последовали аресты. К тем, кто уже имел намерение уехать, приезжали домой со шмоном, некоторых сажали…

- Ну, это, наверное, тех, кто как-то проявлял радикальные убеждения? У вас, кстати, их тогда не было?  

- Почему, были. Твердая убежденность у меня появилась, когда я приехал в Дагестан, в отпуск. Там я увидел еще больше людей с такими наклонностями. Там  была мечеть, и из тех, кто в эту мечеть ходил, можно сказать, все были такими. Но не все собирались куда-то ехать и воевать. Многие говорили: «Да, что-то надо делать, но не сейчас. Всему свое время, сейчас – неправильно, мы не в таком положении». Хотя и такие были, что говорили: «Даже если нас двое, мы должны!..» До мозга костей убежденные. Они не воюют за деньги, они воюют за идеологи. Верят в то, что «даже если нас мало, нам Господь поможет»… Я видел, что каждую неделю двое-трое уезжают. Понимаете, такая была атмосфера… Накануне Дня рождения города, 2000-летия Дербента, за месяц до этого пошли серьезные аресты. Из тех, кто ходил в эту мечеть, около 200 человек посадили. Ко мне тоже приехали с обыском. Ничего не нашли. Меня очень разозлило это, и я окончательно решился.

- А не возникали мысли о семье, о родителях?

- Возникали. С семьей я не хотел расставаться. Ребята, которые ехали туда (я с ними был на связи, переписывался), рассказывали, что в Сирии есть города и села, где авиация вообще не присутствует – не бомбит, ничего. Мол, если захочешь, то сможешь либо воевать, либо жить спокойно вместе с семьей. Я думал сначала одному поехать – посмотреть, разузнать, правда ли это… В итоге остался в Турции. Виза закончилась, меня арестовали и депортировали, из-за просроченной визы.

Если ты уже ТАМ, пути назад нет

- А если бы сложилось по-другому и вы воплотили свои планы?

- Честно говоря, я воевать не хотел. Хотел пристроиться где-нибудь и жить тихо-мирно по принципу «дом – работа». Ну, «тихо-мирно» там, естественно, не получилось бы по-любому, это я уже понимал, но возвращаться уже не хотел – боялся, что меня арестуют. Что, в общем-то, и случилось.

Что меня вывело, вытащило из этой идеологии? Люди, которые там, они приводят цитаты из Корана и других духовных книг о том, что нужно защищать мирных людей и тому подобное. А тут сами убивают женщин, детей, совершают теракты. Я не мог найти ответа. Сколько задавал вопросы ребятам, которые этапом следовали (у нас у некоторых статьи были одинаковые): допустим, военные борются против военных – проблем нету, а тут… Раньше я думал, что все теракты проводят спецслужбы.

- Для провокации, что ли?

- Да-да.

- А почему вы так думали?

- Там видеоролики нам показывали. Например, когда первая чеченская война была, показывали, как сами политики признаются в том, что совершали теракты, чтобы был повод зайти в Чечню…

- И вы верили, что эти ролики не поддельные?

- Да, верил. Когда взрывы были в Волгограде, в Москве – всё это подавали так, что я до конца был убежден, что это делают спецслужбы… А когда в Иране произошли теракты, мне сказали, что это совершило Исламское государство. Я не хотел, не мог в это поверить! В российских источниках читал, что они взяли на себя ответственность, но тоже не верил. А потом зашел на их официальный сайт на арабском языке – и убедился. Они не только взяли на себя ответственность, но еще и видеоролик выпустили, они гордятся этим… От этих наклонностей меня оттолкнули именно теракты.

- Если бы вас не депортировали, всё равно бы поехали туда, или на основании новых знаний другое решение приняли? Или трудно об этом судить?

- Когда я узнал про эти теракты, в мыслях появилось противоречие, шаткость. Но я не хотел выглядеть предателем в их глазах и хотел как-нибудь красиво выйти из ситуации. Мне нужно было время понять, что происходит и себя тоже понять. Понять – зачем эти теракты? Мысль была: отделиться, обосноваться где-нибудь на окраине Стамбула и жить там вместе с семьей. И попытаться решить, что делать дальше, кому верить.

- А не было опасений, что так просто вас не отпустят?

- Нет, пока ты еще не ТАМ, удерживать насильно не будут. А вот если уже приехал – то да. Тогда уже так просто не отпустят. Потому что ты уже владеешь какой-то информацией. Я разговаривал с ребятами, которые были там. Они рассказывали, что у тебя забирают все документы, всю связь (если хочешь связаться с родными, дают телефон и потом забирают). Средства связи оставляют только тем, кто проверен…В Турции я встречался с человеком, с которым работал когда-то в Махачкале. Он рассказал, что был ТАМ. Он хотел оттуда, из Сирии, выехать. Для этого пришлось продать всё, что у него было, и через арабов как-то выехал. Вот он мне тоже рассказывал, что не всё там так сладко, и не стоит ехать туда. Я учел этот момент, но думал: может, он сам как-нибудь виноват или не сложилось что-то?

- Я не очень представляю, как можно вывезти семью на территорию непризнанного государства? Техническая сторона вопроса…

- Там всё решали деньги-люди. Я-то этого не знаю, как они это делали. Примерно так представляю, по рассказам. За нами приезжают машины, садимся, едем в город Газиантеп. Там уже другие люди встречают, первые возвращаются обратно. А дальше… как-то проводят.

- То есть власти с ситуацией не справлялись?

- Тогда было так. Все всё видели, и полицейские тоже – и не могли помешать, хотя, может быть, и пытались. Меня это даже удивляло. В России это не прокатило бы.

«Хочу вернуться и жить для семьи»

- Как думаете, то, что вас задержали, к лучшему или наоборот?

- Конечно, к лучшему. У меня есть куда вернуться, меня ждут дома. То, что случилось, я расцениваю как знак от Всевышнего: не нужно совать свой нос куда не надо. На самом деле: что было бы, если бы я, допустим, погиб? У меня трое детей, у матери начальная стадия рака… Не представляю, что с ними случилось бы, если бы они меня потеряли. Как говорится, всё, что ни случается, – всё к лучшему. И в Коране об этом есть.

 - Что можете сказать об условиях содержания? Здесь, насколько я знаю, есть не только православный храм, но и молельная комната для мусульман, библиотека…

- В этом плане здесь очень хорошие условия. Всегда можно подойти к сотруднику и тебе обязательно откроют, в любое время. Приди, помолись. Можешь соблюдать свою религию так, как ты хочешь, тебе никто не помешает.

- Последний вопрос. Скоро вы вернетесь домой, потому что срок у вас достаточно мягкий… Сколько, кстати, осталось?

- Десять месяцев.

- Но ведь вы должны понимать, что над человеком, который вернется с такой статьей, должен быть определенный контроль. Может, обида опять появится, как после того обыска…

- Такие опасения есть. Мне хочется вернуться и жить для семьи. Если контроль будет в том, что, например, вызвали, по сути побеседовали, — это понятно. Главное, чтобы не было так, что тебя морально убивают: постоянно дергают без причины, заходят домой… Но я слышал, что люди, которые вышли отсюда, пишут, что нормально живут, никто их не притесняет. Меня это сильно обрадовало.

- Значит, всё будет зависеть от вас?

- Да. Я считаю, что не надо больше искать приключений на свою голову. А если ищешь – они тебе будут обеспечены.

Андрей Гладунюк

Источник: «Ивановская газета»